Всвое время почитатель живописи, который заказал Гогену "Белого коня", не захотел принять законченную картину, потому что конь на ней оказался не белым, а... зеленым!
Но Гоген никогда не считался с тем, что кто-то полагал правильным, и никому не собирался подражать: "Если какой-нибудь художник захочет завтра использовать тени розовые или фиолетовые, он никому не обязан отчитываться в этом, если его произведение гармонично и заставляет зрителя думать!" Он утверждал, что его красные собаки (например в картине "Таитянские пасторали") и розовые облака "написаны такими абсолютно намеренно. Они необходимы, и все в любом моем произведении рассчитано и хорошо продумано... С помощью аранжировки линий и цвета... я создаю гармонии, симфонии, не имеющие ничего общего с реальностью, не выражающие непосредственно никакой идеи, но заставляющие думать, как заставляет думать музыка..."
Окружающий зеленоватого коня пейзаж с голубыми ветвями деревьев, фигуры таитянских всадников, проступающие сквозь эти ветви, — как обычно у Гогена, картина написана так, что воображение берет верх над описательным реализмом.
"Так как цвет непонятным образом воздействует на наши чувства... мы и пользуемся им неосознанно всякий раз, когда нам надо не только что-то изобразить, но и передать музыкальные ощущения... Свет, являющийся вибрацией, как и музыка, способен передать самое существенное, исходя из самого неопределенного в природе — ее внутренней силы".
Картина была представлена на осеннем Салоне в 1906 году и вызвала сильный резонанс среди молодых немецких экспрессионистов. Это первое полотно Гогена из целой серии, изображающей людей и лошадей.
В последние годы жизни Гоген посвящал этой теме много времени. В 1902 году он пишет "Всадников на пляже", возвращаясь к диалогу с Делакруа — солнечным гением цвета — и с Дега, который много рисовал лошадей.
С годами Гоген все чаще обращается к великим французским художникам, современным и классическим: Пуссену, Делакруа, Мане, Дега, Сезанну. Бунтарь и дикарь, отрицавший все и вся, выбравший одиночество, отвергнутый всеми, умиравший в безвестности, он как будто решил под конец жизни доказать самому себе и окружающим, что принадлежит к великой артистической семье...